КНЯЗЬ ДМИТРИЙ ХИЛКОВ. В ПОИСКАХ ДУХОВНОЙ ГАРМОНИИ.
Александр Гвоздик
Рубрика: Первая полоса, LIFE
Известная в свое время песенка, в которой «…Лев Николаич Толстой бродил по аллеям босой» – слабое эхо необычайно популярного в конце XIX-начале XX в.в. учения, известного под названием «толстовство». Мало кто знает, что сам великий писатель имел к нему лишь косвенное отношение. Основателем же и первым пропагандистом толстовства был наш земляк, человек необычайно удивительной и одновременно необычайно горькой судьбы князь Дмитрий ХИЛКОВ.





ОФИЦЕР.
Дмитрий Александрович Хилков родился 13 ноября 1857 г. в с. Павловка Белопольского района – тогда Сумского уезда Харьковской губернии. Хилковы – древний княжеский род, восходящий к Рюриковичам. Двое из Хилковых, Василий и Федор, кстати, были воеводами в Путивле в XVI и XVII веках. «Голубая» кровь обещала юному Дмитрию блестящую карьеру при императорском дворе. Уже с восьми лет он был записан в придворные пажи. В 17 лет закончил пажеское лейбгусарское училище, получил звание корнета, а через три года командиром сотни Кубанского полка отправился на русско-турецкую войну, где за необычайную храбрость, проявленную в вылазках с ротой солдат-штрафников, был удостоен трех орденов. Здесь же, столкнувшись со смертью и другими неизбежными и печальными спутниками войны, впечатлительный юноша начинает впервые серьезно задумываться над смыслом жизни. И судьба, словно услышав этот духовный зов, ведет Хилкова туда, куда устремлены его помыслы. Дмитрия переводят на Кавказ, в места ссылки русских сектантов-духоборцев. Их учение, основанное на отказе от условностей общества и официальной религии и призывающее жить в гармонии с природой и Богом, производят на Хилкова огромное впечатление. В 1880 г. он подает уже второй рапорт об отставке, мысля вернуться в родную Павловку и заняться там сельским хозяйством.

ТОЛСТОВЕЦ.
Через четыре года, расставшись с армией в звании полковника и вернувшись в Павловку, Дмитрий забирает у матери, известной своими консервативными и деспотическими нравами, причитающиеся ему 430 десятин земли и начинает самостоятельно хозяйствовать, внедряя новые прогрессивные методы аграрной науки. В 1886-м женится на молоденькой Цецилии ВИННЕР, дочери своего товарища по военной службе. Со временем (совсем в духе толстовского: «Сколько человеку земли надо?») оставляет себе всего семь десятин, остальную же землю продает по символическим ценам местным крестьянам.
Теоретическое обоснование избранного пути Хилков находит в книге Льва Толстого «В чем моя вера?». Какую бы сложную эволюцию ни претерпевало потом мировоззрение Дмит- рия Александровича, толстовскому завету: «Высшее уважение заслуживает не тот, кто отнимает или удерживает свое от других или кому служат другие, а тот, кто больше отдает и больше служит другим» – он следует до конца своих дней. Идеями, оформившимися в то, что мы называем теперь толстовстом, Хилков заражает не только часть российской аристократии, но и местных крестьян. В сути своей толстовство – этика любви и непротивления злу насилием. Основано это эклектическое учение не только на заповедях Льва Толстого «не противься злу», «не судись», «не клянись», «не воруй» и т.п., но и на элементах язычества, буддизма, ислама, индуизма. Включая в себя основные христианские догматы, толстовство отрицало божественность Христа и церковь как институт веры. Главным же, что особенно пугало власть, было отрицание толстовцами права частной собственности на землю: земля Божья, стало быть – ничья. Последнее находило самое широкое понимание у крестьян и нередко провоцировало земельные бунты.
В ноябре 1891 г. обер-прокурор Синода Победоносцев писал Александру III: «Безумцы, уверовавшие в Толстого, одержимы так же, как и он, духом неукротимой пропаганды и стремятся проводить его учение в действие. Самый разительный пример – князь Хилков, гвардейский офицер, который проповедует крестьянам толстовское евангелие на началах социализма... Народ совсем отстал от церкви: в двух приходах церкви стоят пустые, и причты голодают и подвергаются насмешкам и оскорблениям. …Под влиянием Хилкова крестьяне для общественных должностей отказываются принимать присягу. Такое положение грозит большой опасностью».
Меры вскоре были приняты. В феврале 1891 г. Хилкова доставляют под конвоем в Сумы, а затем отправляют на пять лет на поселение в Закавказье. Вскоре, по настоянию матери князя, Дмитрия Александровича и его жену лишают и родительских прав, отбирая у них сына Бориса, которому тогда было всего три с половиной года, и двухлетнюю дочь Ольгу. Эта история приобрела широкую огласку на Западе, когда в 1901 году в Лондоне появилась книга В.Черткова «Похищение детей Хилковых».

РЕВОЛЮЦИОНЕР.
Ссылка стала для Дмитрия Хилкова источником бесчисленных физических (на Кавказе он подхватил лихорадку) и нравственных мучений: постоянные заботы о хлебе насущном, отсутствие книг, а главное – разочарование в духоборцах, с которыми теперь жил бок о бок... За четырнадцать лет, что минули с того времени, когда Хилков заинтересовался их учением, многое изменилось в жизни сектантов: лицемерие, жадность, пьянство проникли и в их среду.
После пяти лет поселения Хилкова переводят в Эстляндию, оттуда он уезжает за границу, сначала в Англию, а затем в Канаду. Российское правительство согласилось на переселение досаждавших ему толстовцев и духоборов за океан, и князь занялся поисками удобной для этого земли, вел переговоры с местными властями о размещении в Канаде 7,5 тысяч сектантов. Подумывал и сам остаться там крестьянствовать, но вскоре его обвинили в том, что он не обратил должного внимания на важные экономические и климатические факторы местности, выбранной для переселения, потому что канадское правительство якобы дало ему взятку.
Оскорбленный князь возвращается в Англию, пытается в графстве Эссекс организовать толстовскую колонию, терпит неудачу и, в конце концов, оказывается в центре российской политической эмиграции – Швейцарии.
К этому времени Хилков уже понимает, что одним «непротивлением злу» несправедливость, царящую в мире, не одолеть: «Дракой, конечно, нельзя завоевать свободу, – пишет он. – Но при существующих условиях земной жизни политические права могут быть добыты только теми, которые не откажутся от насилия». Эти мысли сближают его с российскими социал-революционерами. С 1901 г. Хилков финансирует выходящий в Лондоне марксистский журнал «Жизнь», сотрудничает с «Искрой», пишет и публикует брошюры о стратегии и тактике вооруженного восстания в России. Многое из его работ, кстати, потом позаимствует В.Ленин.
В 1905 году, когда крестьянское движение охватило половину уездов европейской части России, Хилков из-за границы, готовит восстание и в Сумском уезде. Но его агентов арестовывают уже на границе. Хилков считает, что царское правительство получает информацию непосредственно из ЦК эсеров, одним из первых подозревает в этом впоследствии разоблаченного Азефа, но ему не верят. Поражение революции 1905 года, муки совести по поводу гибели доверившихся ему людей (в том числе крестьян села Ястребиное, 14 из которых были повешены за участие в таки вспыхнувшем в Сумском уезде восстании) и, наконец, поведение руководства социал-революционеров, швыряющего за границей деньгами в кабаре и кафе-шантанах, окончательно отвращают Дмитрия Александровича от идей насильственного свержения существующего строя.

ФИЛОСОФ.
В конце ноября 1905 г. Хилков возвращается на родину в Павловку и начинает новую жизнь – жизнь вне политики, занимаясь посевами, садом, пчелами (даже пишет о них книгу), как и прежде, помогает, чем может, окрестным крестьянам. В 1910 г. князь переживает еще одну трагедию: не выдержав деспотического характера бабушки, кончает жизнь самоубийством его дочь Ольга. С этого момента Дмитрий Александрович с головой уходит в философию, пытаясь в ней отыскать ответ на по-прежнему мучащий его вопрос: «Как найти гармонию в абсолютно негармоничном обществе и мире?». Как и в юности, князь вновь возвращается к личности Христа, его размышления этого периода смыкаются с философией христианского мистика Оригена, проповедовавшего, что высшее благо состоит в том, чтобы «делаться подобным Богу».
В 1914 г. разразилась первая мировая война, и князь Хилков уже спустя несколько дней после ее начала добровольно отправляется на фронт. По личному распоряжению Николая II его назначают войсковым старшиной того самого Кубанского полка, в котором он служил еще в годы русско-турецкой войны. Хилков уверен, что война сблизит и объединит разные слои общества. В начале сентября 1914 г. он пишет с фронта друзьям: «Бытность на театре военных действий позволит мне проверить свои взгляды». Но к каким выводам пришел князь, нам так и не суждено будет узнать. Через два месяца он погибнет неподалеку от города Стрый в стычке с австрийскими войсками. Его гибель была весьма странной: в столкновении раздался всего один выстрел, непонятно с чьей стороны, пуля попала князю в висок. Крестьяне, участвовавшие в похоронах Хилкова в Павловке, куда привез хоронить отца его сын Борис, утверждали, что князь был застрелен выстрелом в спину.
За два года до смерти, в 1912 г., князь Дмитрий Хилков писал: «Я с удовольствием вспоминаю время, когда был военным, толстовцем, революционером. Все это – внешнее выражение (очень неясное, смутное и противоречивое) чего-то единого, единственно важного и значительного, того, с чем, в конечном подсчете, я и останусь. И если я подумаю о будущем, то не вижу никакого противоречия с прошлым, если бы мне довелось кончить жизнь свою в православном монастыре или в сражении на войне. Я надеюсь, Вы согласитесь, что для каждого человека вся суть именно только в присутствии и отсутствии этого противоречия с самим собой».