Потребителски вход

Запомни ме | Регистрация
Постинг
26.07.2013 14:51 - Свидание с сектантом Малеваным в Казанской психиатрической больнице
Автор: tolstoist Категория: Политика   
Прочетен: 586 Коментари: 0 Гласове:
0



 Свидание с сектантом Малеваным
в Казанской психиатрической больнице
(Из частного письма от 11 мая 1905 г.)

…Прежде чем видела Малеваного, я говорила о нем с одним из докторов психиатрической лечебницы.
— Вы считаете Малеваного безусловно душевно-больным? — спросила я. — Чем же выражается его болезнь? Бывают ли у него припадки, которые бы грозили окружающим, или заключение его в сумасшедшем доме обусловлено только пожеланием властей, чтобы он не распространял свое учение?
— Припадков у него никогда не бывает и, вероятно, никогда не будет, — мы наблюдаем его уже более 12-ти лет. В этом отношении его жизнь на свободе не представляет никакой опасности. Но нравственное его воздействие на толпу громадно, и даже здесь, у нас, налицо пример того влияния, какое могут оказывать его слова. В одной комнате с ним живет другой больной — некто Чекмарев, считавший себя до беседы с Малеваным — Первенцом Божиим. Теперь он перенес это название на Малеваного и говорит, что недостоин развязать ремни у его обуви, подразумевая этим, что он Иоанн Креститель. Таких случаев, чтобы один больной изменил бред другого, почти не наблюдалось в психиатрии.
— И сам Малеваный тоже себя называет Первенцом Божиим?

18

— Он этого не говорит, но из его слов можно заключить, что он считает себя особым посланником Спасителя.
— Ему разрешены свидания с родными?
— Вначале к нему многие приезжали — и родные, и «духовные сыны», но потом нашли нужным ограничить число свиданий, и теперь на это требуется каждый день особое разрешение губернатора.
— Почему?
— В Киевской губернии появились листки, подписанные Малеваным. Нам дали знать, что он отсюда ведет пропаганду, и губернатору поручили следить, чтобы этого не было. Сам Малеваный неграмотный, и письма за него пишет Чекмарев.
— Чем он занимается весь день?
— Ничем. Мы предлагали ему какую-нибудь работу, — он не хочет. Разговаривает с Чекмаревым, слушает, как тот читает ему газеты.
— Ему не неприятны посторонние посещения?
— Иногда он отказывается выходить, но редко. Вообще же говорит с большой охотой и очень образно. Например, на мой вопрос: «много ли у вас последователей?» он ответил: «как реки весной разливаются и затапливают землю, так и мое учение разлилось по всему миру.» Я спросил еще: «как действует ваше учение на людей?» Он ответил: «как молния, которая прорезывает тучи — мое учение.»
— Высказывает он желание поскорее вернуться на родину?
— Как он относится к своей жизни здесь?
— Очень спокойно. И о своем возвращении не говорит.
— Мне кажется, что оно вполне возможно после указа 17-го апреля.
— Я тоже думаю, — если бы за него похлопотали. Запрос губернатору уже был.
— И что же ответил губернатор?
— Не знаю. Он только-что назначен, был здесь в первый раз, мельком видел Малеваного и сказал, что его дело рассмотрит. Мы с своей стороны, конечно, дадим отзыв, что Малеваный может быть выпущен… Вы хотите говорить с ним?
Через пять минут в приемную вошел человек среднего роста, худой, бледный, с почти седыми волосами, зачесанными на одну сторону, и недлинной седой бородкой «лопатой». Одет он был в серую суконную блузу казенного образца.
Сопровождавшая его служительница осталась за открытой дверью. Мне хотелось видеть его взгляд, но подходя ко мне и протягивая мне руку, он смотрел в сторону. И потом, во все время нашего разговора, он взглядывал на меня только изредка, в те минуты, когда говорил о новой, хорошей жизни людей, о необходимости любить друг друга как братьев. Тогда лицо его теряло выражение напряженности, делалось светлее, моложе и проще, и он улыбался, — как-то одними губами, и переставал нервно перебирать пальцами.
Слушать его было очень трудно. Он говорит быстро с довольно сильным малороссийским акцентом, переходя от рассказа о своей жизни к отвлеченным вопросам и снова возвращаясь к себе, повторяя иногда несколько раз одно и то же, не давая времени остановиться на его мыслях, чтобы попросить их развить или объяснить. И потому записать подряд наш разговор я не могу. Мы были вместе 2Ѕ часа, и он говорил, а я только от времени до времени вставляла короткие вопросы. Доктор меня предупредил, что он неутомим, когда начинает говорить. Поздоровавшись с ним, я сказала:
— Мне бы хотелось знать о вашей жизни и о том, как по-вашему следует жить людям.
— Откуда вы? — спросил он.
— Я здешняя.
— Читали обо мне брошюры? Все узнают… Они говорили: «запрети ходить к тебе»… Я одним запрещал, другие шли, со всех сторон шли. Потому что я показывал им жизнь. В каждом человеке искра Божия. Когда она не горит — человек как мертвый, а горит — это жизнь. Я сам был мертвый до 45 лет. Мать бранила меня, что у меня нет веры, нет Бога… Я с детства размышлял. Все отшатнулись от меня, смеялись, говорили: «покажи нам многое»… А я отвечал: «за малым не идете, — не пойдете и за многим.» Мне было 30 лет тогда. Я не курил, не пил водку...

14

— Какой веры была ваша семья?
— Православной. Потом я женился и стал жить как другие. Надо пожить. В Новом и Ветхом Завете, что написано — все это притча. Я обличил мир. И все бросились ко мне, молились, плакали и называли меня Спасителем. Я запрещал им звать меня Спасителем, но они кричали: «ты спас нас! ты — Спаситель!» Власти пришли ко мне, говорят: «в народе от тебя смятение, делай тайно». А я говорю: «не могу делать тайно». Арестовали меня, год держали. Выпустили — много у меня стало последователей. Мое учение такое, чтобы любовно жить, духом, бесконечно… Все — братья, все должны помогать друг другу. Я мог быть богатым, но не хотел. Я мастерством и торговлей занимался. Мне всегда польза большая выходила. До 45 лет я работал. У меня сыновья. Дом теперь в 1000 рублей поставили. Они сапожники, дочери портные. Много вот проездили в Америку: все искали места для меня, чтобы мог переселиться. Я им говорил: «там еще больше соблазна.» Не послушались, поехали, пожили 6 месяцев и вернулись. Потом хлопотали, чтобы всем обществом в другую губернию переехать. Не разрешили. Везде стало много людей, которые хотят любовно жить. Вот Пашков есть, Толстой, есть христианское братство всемирное. Евреев много, которые ждали Мессию и поверили в меня…
— Ведь кажется, евреи ждали Мессию непременно из евреев же? — заметила я.
— Нет, нет! — поспешно возразил Малеваный, и лицо его страдальчески сморщилось. — От всего мира… все люди — братья. А я учу их как жить. Работы много, если все будут работать. А мой труд другой, тяжелый. Я хочу освободить дух. Ночи не сплю, молюсь… Некоторые говорят: «надо насилием сделать, чтобы людям было хорошо.» Я таких учеников не принимаю. Не насилие нужно, а кротость и любовь.
— Вы слышали, что вышел указ о свободе вероисповедания?
— Слышал. Читали мне, что секты разрешены.
— Может быть, вас освободят.
— Мне и раньше предложили выйти, только подписать бумагу, что я не буду проповедовать. Я не подписал. Я арестован, здесь, но — как в раю, потому что свободен дух мой. Мне еще предлагали жить в другой губернии, чтобы там не было моих последователей, но я тоже отказался.
— Вы желаете непременно поселиться опять на родине и снова там проповедовать?
Мне показалось, что при моем вопросе тень подозрения мелькнула на лице Малеваного.
— Проповедовать я могу и отсюда, — ответил он. — Я посылаю письма, а наставники читают народу. Если я теперь вернусь на родину, произойдет смятение: те, кто верили в меня, бросятся ко мне, те, кто не верили, бросятся на них. Я вернусь тогда, когда все люди будут на моей стороне. Я должен был пострадать. Страданьями познается истина…
Он на минуту остановился, и я воспользовалась этим, чтобы встать, так как вошел доктор и показал мне глазами, что пора кончить свиданье.
Малеваный тоже встал и подал мне руку.
— Я всем говорю: и вам, и ему (он обернулся к доктору), и профессорам, и студентам, которые спрашивают меня здесь, — всем кто приходит ко мне, что надо жить так, как я понял жизнь… Чтобы люди любили друг друга…Меня проводят?
— Да, — сказал доктор, и в двери мелькнул белый передник служительницы.
— Как ваше имя? — спросил Малеваный, обращаясь ко мне.
— Елизавета, — ответила я.
— Мир да будет с вами!

СВОБОДНОЕ СЛОВО № 17-18, май-сентябрь 1905.

(Автор письма — религиовед Е.В.Молоствова.)


Тагове:   tolstoy,


Гласувай:
0



Няма коментари
Вашето мнение
За да оставите коментар, моля влезте с вашето потребителско име и парола.
Търсене

За този блог
Автор: tolstoist
Категория: Политика
Прочетен: 2074596
Постинги: 1631
Коментари: 412
Гласове: 1176
Календар
«  Март, 2024  
ПВСЧПСН
123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031