Потребителски вход

Запомни ме | Регистрация
Постинг
25.08.2009 18:14 - Нравственост
Автор: tolstoist Категория: Технологии   
Прочетен: 748 Коментари: 0 Гласове:
0



Внутренняя этика. Нравственное совершенствование состоит в борьбе человека с пороками. В начале книги «Путь жизни» Л.Н.Толстой выделяет следующие грехи: чревоугодие, блуд, праздность, корыстолюбие (жадность), зависть, страх, осуждение, враждебность, гнев, гордость, тщеславие (славолюбие).

Все эти грехи Л.Н.Толстой находил в себе. 21 сентября 1905 г. он писал в дневнике: «Во мне все пороки, и в высшей степени: и зависть, и корысть, и скупость, и сладострастие, и тщеславие, и честолюбие, и гордость, и злоба. Нет, злобы нет, но есть озлобление, лживость, лицемерие… Одно мое спасение, что я знаю это и борюсь, всю жизнь борюсь» (т.20. - С.223).

Источник грехов Л.Н.Толстой видел в телесном (животном) начале человека. Применительно к себе он писал: «Во мне два начала: духовное и телесное; они борются. И постепенно побеждает духовное. Борьбу этих начал я сознаю собой и называю своей жизнью» (С.222). Стало быть, само понятие жизни человека он сводил к нравственной борьбе. «Мы живем только тогда, - подтверждал Л.Н.Толстой, - когда помним о своем духовном я. А это бывает в минуты духовного восторга или минуты борьбы духовного начала с животным» (С.168). Не следует думать, что такая борьба давалась ему легко. Очень часто он приходил в отчаяние и тогда молил бога: «Господи, помоги мне, сожги моего древнего, плотского человека» (С.269).

От чего же человеку приходится всю свою жизнь бороться со своими пороками? Все дело в том его свойстве, которое Л.Н.Толстой назвал текучестью. Он писал: «Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр, и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Какого? Ты осудил, а он уже другой» (С.92).

Текучесть человека не должна расцениваться как основание для сознания человеком бессилия по отношению к своим порокам. Напротив, она служит основание для постоянного нравственного самоусовершенствования. Л.Н.Толстой писал: «Как можно приучить себя класть жизнь в чинах, богатстве, славе, даже в охоте, в коллекционерстве, так можно приучить себя класть жизнь в совершенствовании, в постепенном приближении к поставленному пределу. Можно сейчас испытать это: посадить зернышки и начать следить за их ростом, и это будет занимать и радовать. Вспомни, как радовался на увеличение силы телесной, ловкости: коньки, плаванье. Так же попробуй задать себе хоть то, чтобы не сказать в целый день, неделю ничего дурного про людей, и достижение будет также занимать и радовать» (С.253).

Все пороки (страсти) - крайности, в которые может впасть человек, отправляясь от доброделетей. Последние, как говорил еще Аристотель, проходят посередине между первыми. Выходит, что текучей является граница между пороком и добродетелью. «Все страсти, - размышлял Л.Н.Толстой, - только преувеличение естественных влечений - законных: 1) тщеславие - желание знать, чего от нас хотят люди; 2) скупость - бережливость чужик трудов; 3) любострастие - исполнение закона продолжения рода; 4) гордость - сознание своей божественности; 5) злоба, ненависть к людям - ненависть к злу» (С.271).

Основные добродетели группируются в этике Л.Н.Толстого вокруг ее базовых, основных нравственных ценностей - счастья, любви, смирения и мужества.

Счастье. Счастье в представлении Л.Н.Толстого состоит во все большем и большем приближении человека к нравственному совершенству. Это приближение предполагает каждодневную борьбу человека со своим животным началом, но именно в ней он и видел настоящую жизнь. «Жизнь, - писал он, - только в усилии нравственном… Настоящая жизнь есть рост нравственный, и радость жизни есть слежение за этим ростом. Какое же ребяческое, недомысленное представление - рай, где люди совершенны и потому не растут, стало быть, не живут» (С.283).

Высшую радость приносит человеку освобождение от соблазнов. «Да, только освободиться, как я освобождаюсь теперь, от соблазнов, - писал 80-летний Лев Николаевич, - гнева, блуда, богатства, отчасти сластолюбия и, главное, славы людской, и как вдруг разжигается внутренний свет. Особенно радостно…» (С.277). И ниже он продолжал: «Жизнь не шутка, а великое, торжественное дело. Жить надо бы всегда так же серьезно и торжественно, как умираешь» (там же).

Аристотель называл счастье высшим благом. А вот что понимал под благом Л.Н.Толстой: «весь смысл человеческой жизни, доступной нам, только в том, чтобы мы имели возможность участвовать в божеской жизни; и потому мы должны быть счастливы. Если мы несчастливы, то это значит только то, что мы делаем не то, что должно, или не делаем того, что должно. Так что не только благо есть последствие исполнения долга, но наш долг в том, чтобы мы испытывали благо» (208). На другом языке это означает, что мы обязаны быть счастливыми, а это возможно в движении нравственном. Это движение - источник радости, а «веселье, радость, - говорил Л.Н.Толстой, - это одно из исполнений воли бога» (С.209).

Нравственное совершенствование приводит к высшему благу - любви, единению с людьми. Л.Н.Толстой писал: «Увеличить благо людей наукой - цивилизацией, культурой так же невозможно, как сделать то, чтобы на водяной плоскости вода в одном месте стояла бы выше, чем в других. Увеличение блага (читай: счастья - авт.) людей только от увеличения любви, которая по свойству своему равняет всех людей… Благо только от увеличения любви» (С.169).

Любовь. Слава, почет, богатство и т.п. блага - ничто по сравнению с любовью. Только она приносит высшее благо - счастье. «Когда человек ищет благо во всем, кроме любви, - писал Л.Н.Толстой, - он все равно как во мраке ищет пути. Когда же он познал, что благо всего существующего - в любви, так солнце взошло, и он видит свой путь и не может уже хвататься за то, что не дает ему благо» (С.142).

Любовь для Л.Н.Толстого была той волшебницей, которая развязывает все узлы. В ее отсутствии, как и в переизбытке, он видел источник всех страданий: «Любовь настоящая есть только любовь к ближнему, ровная, одинаковая для всех. Одинаково нужно заставить себя любить тех, которых мало любишь или ненавидишь, и перестать слишком любить тех, которых слишком любишь. Одно не дошло, другое перешло линию. От того и другого все страдания мира» (С.164).

Как бы подводя итог своим нравственным исканиям, Л.Н.Толстой писал в своем дневнике в конце жизни: «Смешно писать такую всем известную истину в конце жизни, а истина эта для меня, как я ее теперь понимаю, скорее, чувствую, представляется совершенно новой. Истина эта в том, что надо всех любить и всю жизнь строить так, чтобы можно было всех любить» (С.261).

Не обошел Л.Н.Толстой и любовь между мужчиной и женщиной. В этой любви высшую прелесть он видел в ее зарождении: «Еще думал нынче же совсем неожиданно о прелести - зарождающейся любви, когда на фоне веселых, приятных, милых отношений начинает вдруг блестеть эта звездочка. Это вроде того, как пахнувший вдруг запах липы или начинающая падать тень от месяца. Еще нет полного цвета, нет ясной тени и света, но есть радость и страх нового, обаятельного. Хорошо это, но только тогда, когда в первый и последний раз» (С.86).

Смирение. «Наша жизнь, - писал А.И.Герцен, - постоянное бегство от себя, точно угрызения совести преследуют и пугают нас. Как только человек становится на свои ноги, он начинает кричать, чтобы не слышать речей, раздающихся внутри. Ему грустно - он бежит рассеяться; ему нечего делать - он выдумывает себе занятие; от ненависти к одиночеству он дружится со всеми, все читает, интересуется чужими делами, женится на скорую руку. Кому и эта жизнь не удалась, тот напивается всем на всете: вином, нумизматикой, картами, скачками, женщинами, благодеяниями, ударяется в мистицизм, идет в иезуиты, налагает на себя чудовищные труды, и они все-таки легче кажутся, чем какая-то угрожающая истина, дремлющая внутри его. В этой боязни исследовать, чтобы не увидать вздор исследуемого, в этом искусственном недосуге, в этих поддельных несчастиях, усложняя каждый шаг вымышленными путями, мы проходим по жизни спросонья и умираем в чаду нелепостей и пустяков, не пришедши в себя» (Л.Н.Толстой в воспоминаниях современников. Т.2. - М., 1960. - С.323). У Льва Николаевича, как вспоминал Н.Н.Гусев, «блестели слезы на глазах», когда он слушал эти пронзительные слова А.И.Герцена.

Что это за дремлющая истина, о которой писал А.И.Герцен? Можно догадаться - о бессмысленности жизни. Эта горькая «истина» не раз посещала Л.Н.Толстого. Бывало, что дело доходило и до мысли о самоубийстве. Особенно глубокий приступ осознания бессмысленности жизни, ее бесцельности, а следовательно, и отчаяния Л.Н.Толстой, как он вспоминал в своей «Исповеди» (1879), пережил в середине 70 гг. Главный вопрос, мучивший его, был вопрос «Зачем?» «Ну, хорошо, у тебя будет 6000 десятин в Самарской губернии, 300 голов лошадей, а потом?… Или, начиная думать о том, как я воспитываю детей, я говорил себе: «Зачем?»… Ну, хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, - ну и что же?»… И я ничего не мог ответить», - писал Л.Н.Толстой в этой книге (т.16. - С.125). Ниже он добавлял: «Со мной сделалось то, что я, здоровый, счастливый человек, почувствовал, что я не могу более жить, - какая-то непреодолимая сила влекла меня к тому, чтобы как-нибудь избавиться от жизни».

Вопрос «Зачем?» в менее драматической форме посещал Л.Н.Толстого и в другие времена. Так, много лет спустя после описанного кризиса, в конце 1901 г. он писал в дневнике: «Всякий человек закован в свое одиночество и приговорен к смерти. Живи зачем-то один, с неудовлетворенными желаниями, старейся и умирай» (т.20. - С.156).

А есть ли на свете люди, у которых не бывает подобных мыслей, минут отчаяния? Вряд ли. Как же их преодолевать? Уж, разумеется, не стоит в подобные времена лезть в петлю. Лучший выход, если даже не обнаруживается никакого просвета впереди, - смириться, а «ум, - утверждал Л.Н.Толстой, - возникает только из смирения. Глупость же - только из самомнения. Как бы сильны ни были умственные способности, смиренный человек всегда недоволен - ищет; самоуверенный думает, что все знает, и не углубляется» (С.273).

Смирение у Л.Н.Толстого не разрушительно, а созидательно. Оно направлено на сдерживание соблазнов и исполнение своих обязанностей. А обязанностям, долгу он, вслед за И.Кантом, придавал решающее значение в нравственном совершенствовании. Главная же обязанность человека - служить другим. Л.Н.Толстой писал: «Высшее благо человека в этом мире есть единение с себе подобными. Гордые люди, выделяя себя из других, лишают себя сами этого блага. Смиренный же человек уничтожает в самом себе все препятствия для достижения этого блага» (Путь жизни. - С.333).

Без смирения, считал Л.Н.Толстой, невозможно нравственное совершенствование, ибо «ничто так не вредно для нравственного совершенствования, как довольство собой» (с.339). Из смирения у него вытекал и тот вывод, которому он придавал значение закона. Речь идет о непротивлении злу насилием. Он писал: «Непротивление злу насилием - не предписание, а открытый, сознанный закон жизни для каждого отдельного человека и для всего человечества - даже для всего живого. Закон этот, не переставая, исполняется. Волки вырождаются, а кролики размножаются. Закон этот, как всякий закон, есть идеал, к которому само собой бессознательно стремится все живое и должен стремиться каждый отдельный человек. Закон этот кажется неверным только тогда, когда представляется требованием полного осуществления его, а не как всегдашнее, неперестающее, бессознательное и сознательное стремление к осуществлению его» (С.279). Почему необходимо стремиться к осуществлению этого закона? Потому что насилие (например. революция) рождает новое насилие, последнее - новое и так без конца.

Мужество. Мужество - это борьба со страхом. Самый же сильный страх - страх смерти. Мысль о смерти красной нитью проходит через сознание Л.Н.Толстого. Она - главный источник смирения. Она, подобно любви, распутывает все узлы. Она заставляет человека жить для души, а не для тела. Л.Н.Толстой писал: «Для человека, живущего для души, разрушение тела есть только освобождение… Но каково же положение человека, полагающего свою жизнь в теле, когда он видит, что… его тело разрушается, да еще и со страданиями?» (С.376).

Л.Н.Толстой верил в то, как он сам писал, что «плотская смерть не конец жизни, а только перемена» (Путь жизни. - С.387), правда, тут же он предупреждал, что «сущность перемены, совершающейся при телесной смерти, недоступна человеческому уму» (С.390).

Последние слова Л.Н.Толстого перед смертью, которые он сказал подошедшему сыну Сергею, были такими: «Истина… Я люблю много… как они…» (Бунин И.А. Собр. соч., т.9. Освобождение Толстого. - М., 1967. - С.28). Неутомимый мыслитель, он всю свою жизнь искал истину… И любовь. Его главной истиной стала любовь. Любовь - вот то солнце, которое освещает человеку его путь к нравственному совершенству. После Л.Н.Толстого в мире не было мыслителя поднявшегося выше его в учении о нравственном совершенствовании. Доведенное до логического предела, оно становится эволюционным учением, предполагающим, что человек, вступивший на путь нравственного совершенствования, воспринимает себя в качестве сосуда, через который проходит эволюция. Все, что мешает ей, он расценивает как зло; все же, что способствует ей, - как добро.

проф.В.П.Даниленко 


Тагове:   Нравственост,


Гласувай:
0



Няма коментари
Вашето мнение
За да оставите коментар, моля влезте с вашето потребителско име и парола.
Търсене

За този блог
Автор: tolstoist
Категория: Политика
Прочетен: 2073849
Постинги: 1631
Коментари: 412
Гласове: 1176
Календар
«  Март, 2024  
ПВСЧПСН
123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031